Великая Отечественная война стала тяжелым испытанием для нашей Родины. Из-за неожиданного удара германских войск наша армия в первые годы войны потерпела множество поражений. Огромными были и людские потери. На фронте не хватало боеприпасов и пищи. Но ничто не сломило дух наших солдат, которые шли в бой за Родину. Страна поднялась на священную войну против фашистских захватчиков. Глубокая вера в правоту и справедливость своего дела рождала в людях могучее патриотическое чувство, готовность пойти на тяжелые жертвы. Свыше 300 тысяч рязанцев в лихую годину были вынуждены покинуть неубранные поля, остановить станки, ставить школьную парту, чтобы в жестокой схватке спасти Отечество от нависшей над ним смертельной опасности. Около 180 тысяч из них не вернулись с полей сражений …. Среди них 154 моих земляка – жителя села Подвязье и близлежащих малых деревень, некоторые из которых сейчас исчезли или слились с Подвязьем. Эти люди отдали жизнь за Родину около 70 лет назад, и уже давно нет тех, кто знал и помнил их живыми. Поэтому целью нашей исследовательской работы мы выбрали историю погибших односельчан, так как, прежде всего, хотели сохранить добрую память об этих людях. Советский Союз потерял в войне около 26.6 миллионов человек. Из них погибло и умерло от ран 6885 тыс солдат, пропали без вести или попали в плен 4 559 тыс чел . Около 180 000 рязанцев не вернулись с фронта домой. Из Рязанского района – 8743 человека . Среди этих людей были наши односельчане Из Подвязья и соседних сел 156 человек. Почти все мужчины ушли на фронт (из села было призвано 180 человек. Погибло – 99) Более половины погибли или пропали без вести. Все, что от них осталось – список имен на плитах сельского обелиска. Но за каждой строчкой этого списка стоит человек со своей судьбой и горе тех, кто его не дождался. Я почувствовала это, узнав историю Анастасии Григорьевны Панчевой. На войне у неё погибли три брата и дядя. Через несколько лет после окончания боевых действий она стала выяснять их судьбы. Про одного из братьев и дядю Анастасия Григорьевна узнала. Но нигде не нашла данных по другим братьям, чем была сильно огорчена. В нашу библиотеку был привезён один экземпляр Книги Памяти по Шацкому району, в которой и обнаружились данные о пропавших братьях. Анастасию Григорьевну пригласили посмотреть, её ли это родственники. Увидя знакомые имена, женщина расплакалась от счастья и долго еще не могла прийти в чувства. Закрыв книгу, она сказала: «Ну вот и всё. Побыла я на могиле своих братьев. Спасибо большое!» Этот случай подтолкнул меня к работе над этим исследованием. Работа началась со сравнительного анализа общероссийских и поселковых данных, которые мы стремились оживить фрагментами живых воспоминаний. Мы сравнили и сведения об общих потерях вооруженных сил СССР, о погибших в Рязанской области и в с. Подвязье. Доля потерь среди наших односельчан соответствует уровню для всей Рязанской области (данные по области приблизительны, так как нам не удалось найти точного числа призванных в ряды Вооруженных Сил рязанцев). То, что эта цифра почти в два раза выше средней, может объясняться тем, что призывники из центральных и западных областей чаще попадали в действующую армию, а не в части, которые стояли на Дальнем Востоке и потерь в ходе войны почти не несли. Наше село, так же как и вся страна потеряли преимущественно молодых, полных жизни и планов на будущее. Это те, кто первыми подхватили воистину всеобщий патриотический настрой людей: на фронт добровольцем ушел пятнадцатилетний Василий Егорович Мягков, погибший в октябре 1944 года. В семнадцать лет пропал без вести защитник Москвы доброволец Василий Шмелев. Почти одновременно погиб его двоюродный брат – двадцатилетний моряк Балтийского флота, тоже Василий. Похоронка на его отца Михаила Ивановича пришла через полгода – весной 1942. Уходили целыми семьями. Погибли братья Агуреевы Александр и Николай Григорьевичи, Братья Устиновы Василий, Павел и Иван Николаевичи, пропали без вести в 1941 году отец и сын Курский Иван Семенович и Курский Николай Иванович. Не вернулись домой пятеро мужчин из семьи Юдиных, Пчелкиных и Генеральских. Четверо - в семье Сухарниковых и Сизовых. Всего в нашем селе 22 семьи потеряли от трех до пяти человек. И Подвязье в этом не уникально. Семьи, потерявшие по нескольку мужчин, были по всей стране. Символом такого семейного горя и самопожертвования является семья Степановых из Краснодарского края. С войны не вернулись отец и девять его сыновей . Исходя из нашего исследования видно, что наибольшие потери среди подвязьевцев были при защите Москвы, Ленинграда и освобождении Белоруссии. Но так как сведения о местах гибели имеются менее чем у половины погибших, мы подтвердили этот вывод, проанализировав, какими медалями были награждены вернувшиеся с войны и проживавшие в Подвязье к началу 70-х гг. ветераны. Самые тяжелые потери пришлись на начало войны - 1941 и 1942 годы. Это соответствует данным по армии в целом. Одним из первых погиб коренной житель Подвязья Александр Федорович Черемушкин. Окончив Рязанское железнодорожное училище, он женился и работал в швейной промартели села. Был призван в армию в 1940 году. 30 января 1941 года у него родилась дочь Антонина Александровна, которая ни разу не видела отца. С началом войны его полк оказался на фронте и был разбит под Смоленском. В ноябре 1941 года семья получила похоронку . Большинство родственников погибших и после войны не имели возможности побывать на могиле близкого человека. Они просто не знали где она. Многие десятилетиями искали место их гибели. Тем больше была радость, если эти поиски заканчивались успешно. Только в середине 90-х годов дочь Антонины Александровны Елена сумела разыскать место захоронения своего деда. Свое исследование мы составляли по спискам потерь, сканированные изображения которых размещенных на сайте ОБД – «Мемориал». Эти рукописные, подчас заполненные карандашом страницы содержат имена десятков погибших воинов, но редко указания на место их захоронения. Неправильно обвинять тех, кто составлял эти списки в черствости. В условиях тяжелых боев и высоких потерь такой возможности часто не было. Но, тем не менее, иногда место захоронения старались указать достаточно подробно . Видим записи: «Макаров Семен Степанович погиб 19.07.1944, похоронен в братской могиле села Пагорацы Белостокской области», «Младший сержант Назаров Алексей Иванович погиб 09.02 1944, похоронен в деревне Щукино Витебского района Витебской области могила № 8», «Старшина Пчелкин Егор Васильевич погиб 16.07.1944, похоронен в Волынской области Токачееевский район у дороги Защитов – Загонце у церкви». Но такие подробные записи более характерны для заключительных этапов войны. А в более тяжелые годы командиры старались, прежде всего, записать адреса и имена тех, кому следует сообщить о судьбе погибшего. Ведь как ни боялись в каждом городе или деревне почтальона, что может принести казенный конверт с похоронкой, но его ждали. Ибо нет ничего страшнее неизвестности. Однако, половина не вернувшихся с фронта числятся пропавшими без вести. Большинство из них с 1941 – 1942 гг. Это время самых тяжелых испытаний: отступление и окружение наших войск под Вязьмой, Харьковом и в других местах делали невозможным проследить судьбы каждого. Вероломное вторжение многомиллионного гитлеровского вермахта на территорию СССР, его внезапные рассекающие удары по советским войскам, не приведенным в боевую готовность, нарушили связь и управление, привели к тому, что войсковым штабам порой было не до учета потерь. Плохо организованный в этих условиях сбор донесений, а нередко отсутствие какой-либо возможности доносить о наличии и расходе личного состава не позволяли вышестоящим штабам точно определить истинное состояние дел в войсках фронта. Части и соединения, попавшие в окружение, представлять информацию о своем положении не имели возможности. Только в течение июля-октября 1941 г. не получены донесения о численности личного состава и потерях от 35 стрелковых дивизий Юго-Западного фронта, 16 дивизий Западного, 28 дивизий и 3 бригад Южного, 5 дивизий Брянского и 1 дивизии Резервного фронтов. Общая списочная численность только этих войск, судя по их последним донесениям, составила 434 тыс. чел. Кроме того не представили донесения о потерях за этот период большое количество танковых, кавалерийских и других соединений и отдельных частей фронтового и армейского подчинения. Поэтому при определении числа потерь соединений и объединений, разгромленных противником или оказавшихся в окружении, использованы их последние донесения о списочной численности личного состава, а также архивные материалы немецкого военного командования. Неучтенные вследствие этого потери относили к числу пропавших без вести С 1944 года судьбы некоторых пропавших стали проясняться. Выяснилось, что рядовой Василий Матвеевич Васин, Василий Иванович Зорин, Иван Афанасьевич Ступин погибли в фашистском плену, о чем было сообщено родственникам . А в дом Лидиии Ильиничны Чаплиной пришла нежданная радость: ее пропавший в начале войны отец вернулся из плена живым . Но судьбы большинства пропавших без вести остаются неизвестными. Истории о том, как родственникам удавалось узнать хоть что-то надолго сохранялись в памяти односельчан. Так сохранился рассказ об Анастасии Ивановне Алексеевой разыскивавшей пропавшего без вести сына красноармейца Петра Алексеева. Через несколько лет после войны матери удалось найти очевидцев гибели сына в немецком плену: Петр Алексеев замерз зимой 1942 года, когда фашисты бросили группу ослабевших военнопленных на произвол судьбы. А о судьбе рядового Ивана Ивановича Волкова его жена узнала совсем недавно с помощью Интернет-ресурсов. В 1942 году он попал в плен, оказался в лагере в немецком городе Цетхайне, где советские военнопленные работали на подземном заводе по производству боеприпасов. Условия содержания были ужасными и стали причиной гибели тысяч солдат от голода, цинги, туберкулеза. В ходе отступления нацисты взорвали этот завод вместе с людьми, а развалины затопили через подземные коммуникации водами реки Эльбы. А ведь в годы войны через госпитали прошло более 22 миллионов солдат! Из них 71,7% вернулись в строй, почти 21% демобилизованы по состоянию здоровья, и лишь 7,5% умерло от ран . Этот один из лучших среди стран – участников второй мировой войны результат достигнут самоотверженным трудом и милосердием фронтовых санинструкторов и санитаров, врачей и медицинских сестер медсанбатов и госпиталей. Примером хорошей организации медицинской службы в прифронтовых районах может служить случай произошедший в нашем селе осенью 1941 года. В конце ноября фашистские самолеты беспорядочно бросали бомбы на наше село. Они сожгли два и повредили несколько домов. Первыми жертвами гитлеровских налетчиков оказались дети. Среди них был Володя Михалчев, которого ранило в обе ноги. Он быстро был доставлен в Рязань, и врачи военного госпиталя спасли ему жизнь. После войны он долгие годы работал бухгалтером в родном селе. Одним из важных и сложных этапов в спасении раненых была их эвакуация с поля боя. Доживет ли раненый до госпиталя, во многом зависло от взаимовыручки и организованности действий его командиров и товаришй. Вот как вспоминал о своем ранении ветеран Великой Отечественной войны Вячеслав Игнатьевич Оскарев: «Случай произошел в июле 1941 г…. Мы как раз закончили работы по наведению моста через речушку Хмар…. Мы услышали странный звук. Это были немецкие самолеты. Фашисты сразу стали сбрасывать на нас бомбы. Мы даже не успели укрыться. Как назло две пушки были далеко впереди. А у нас была только одна, но мы не растерялись и старались подбивать вражеские самолеты. Исхода боя я так и не увидел. Бомба разорвалась рядом со мной. Я почувствовал тупую боль во всем теле и упал без чувств. Очнулся на другой стороне реки через три часа после боя. Последствия оказались очень плачевными: несколько солдат были убиты, пятеро скончались от полученных в бою ран. Госпиталь находился в 15 км. пути, а ближайшее село – в 8. Старшина пошел искать лошадь и вернулся через час. Я все еще был без сознания и пришел в себя от легкого поскрипывания тележки, в которой меня везли в госпиталь. Полгода я пролежал в госпитале, так как был ранен в обе ноги. Но часть раненых бойцов погибала не от полученных травм, а от бомбежек и внезапных атак противника, которым подвергались госпиталя. О таком случай вспоминала Евдокия Ивановна Сафронова. Совсем молоденькой девушкой она ушла на войну. Работала прачкой в госпиталях. Однажды немецкие солдаты захватили соседнее село, в котором находился военный госпиталь. Советские войска быстро отбили село назад. Девушки отправились навести порядок в освобожденном госпитале, и увидели жуткую картину. Раненые солдаты были изуродованы и заколоты штыками. Врачу выкололи глаза и убили, а медсестру изнасиловали. После увиденного, Евдокия Ивановна ещё больше стала рваться на фронт. Таким образом не только тяжёлые раны, но и опасная обстановка на фронте приводили к гибели людей. Как в капле росы отражается океан, так в судьбах полутора сотен не вернувшихся с полей сражений жителей села Подвязья отразилась все трагическая и героическая история Великой Отечественной войны. Они не совершали особенных подвигов. Но вместе со всем народом они погибали в «котлах» в 1941-го, сражались под Москвой, Ленинградом и Курском, расписывались на стенах поверженного рейхстага. Судьба погибших подвязьевцев типична для судеб их поколения. Сравнив возрастной состав, места и причины гибели жителей Подвязья и общероссийские данные, можно сделать вывод о всеобщем характере полученного нами результата: • Самые большие потери пришлись на молодое поколение в возрасте до 30 лет. • Большое количество пропавших без вести в основном в первые два года войны. Судьбы большинства этих людей так и остались неизвестными. • Наши земляки принимали участие во всех крупных сражениях великой Отечественной войны. Их ратный труд стал частью подвига миллионов. Как из маленьких ручейков образуется море, так из поступков отдельных людей выросла Победа. Низкий им поклон и вечная память!